ХИРУРГ – «ВАЯТЕЛЬ»

Славные земляки

Он родился в 1871 году в Средней Азии, в городе Пржевальске, в семье из двенадцати человек. В детстве тяжело болел оспой (до полной потери памяти). Учился очень нелегко, но смог уверенно поступить в Томский университет. Деньги на высшее образование зарабатывал сам, берясь за самые разные работы, а летом обязательно брался за работу фельдшера.

После университета его направили в сибирский город Верхоленск, поручив врачебный участок в триста верст. Население этой территории было очень разным, со многими каторжанами и ссыльными; и даже среди них он вскоре обрел высокий авторитет. С 1901 по 1903 год Рауэр служил в Петербурге, а потом среди лучших медиков его послали в Иркутскую губернию бороться с эпидемией чумы и холеры. Там и застала его японская война и служба в военных госпиталях.

А после войны он прибыл в Ярославскую губернию, возглавив Мышкинскую уездную земскую больницу. За три года своей работы он сильно продвинул это медицинское учреждение, доведя его до высочайшего в губернии уровня операционной практики. Здесь он выполнял операции по любой области хирургии и обрел высочайший авторитет среди населения.

В мышкинской медицинской практике он заложил крепкие основы санитарного просвещения и профилактики инфекционных болезней. Обладая богатым опытом, Александр Эдуардович уверенно оперировал самые разные болезни (от глазных до гинекологических). Любимый и высоко ценимый населением, он удостоился глубокой благодарности Общего земского собрания уезда. И решил, что огромнейший опыт уже нуждается в теоретическом осмыслении и разработке на научной основе.

И он уехал в Петербург, где сочетал теоретические занятия с практикой в хирургической клинике профессора Турнера и в патологоанатомическом институте профессора Моисеева. А в 1911 году им была защищена диссертация и получена степень доктора наук. Следующим его шагом стало возвращение к активной самостоятельной практике. По конкурсу он поехал в Уфу старшим хирургом губернской земской больницы и там оперировал во всех областях хирургии. А затем – опять возвратился к науке. Его командировали в лучшие клиники Вены, Лозанны, Парижа и Берлина. Материалы для теоретического изучения были обширными, наблюдения – богатыми, выводы – ценными.

А затем началась первая мировая война и назначение в передвижной госпиталь второй русской армии. Походы, бои, потери... При одной из бомбежек госпиталь тяжко пострадал, среди персонала были и убитые и раненые, и одна из них – его жена. Александр Эдуардович сам оперировал ее, но спасти оказалось невозможным.

А в гражданскую войну доктор Рауэр не отказывал в помощи раненым ни у красных, ни у белых. А заканчивал ту войну в Красной армии заведующим хирургическим отделением на целую тысячу коек! В 1922 году его направили в Москву в лечебно-протезный институт. Там он и начал свой великий путь основоположника лицевых ран, он спас сотни людей и создал методику восстановления лица, возвратив тысячи людей к достойной жизни.

Александр Эдуардович сделал челюстно-лицевую отрасль самостоятельным направлением хирургии и всегда был ее признанным лидером, посвятив ее разработке и совершенствованию всю свою жизнь. Им создано очень много научных трудов и он до конца своих дней не оставлял хирургической практики. За восстановление своих лиц, страшно разрушенных при боевых действиях, больные благодарно называли его «хирургомваятелем».

А скупая на похвалы государственная характеристика завершалась выразительными словами: «А.Э.Рауэр является самым талантливым работником в этой сфере хирургии в СССР». А в иностранных журналах говорилось о нем, например. так: «В Америке Вы уже приобрели имя великого русского новатора, проделывающего подлинные чудеса в области пластических операций».

А в отзывах соратников по работе часто звучали такие слова о нем: «Непреклонная воля, пытливый ум и исключительная настойчивость в достижении цели». Таким был выдающийся хирург ХХ века А.Э. Рауэр, ушедший из земной жизни в 1948 году. Это случилось в июне месяце, а в апреле он еще выполнял сложнейшие операции...

Редакция «Мышгорода»

НАРОДНЫЙ МУЗЕЙ

ТЕЛЕВИЗИОННЫй КАНАЛ

«Культура» проводил киносъемки в нашем музее. Главное внимание было уделено народным промыслам, а особенно живым, которые и сейчас действуют в нашем крае. Особенно заинтересовали гостей работы наших музейных ремесленных мастерских. В съемках по теме кузнечного мастерства участвовал наш кузнец Н.А.Кирюшин, а токарную работу демонстрировал А.М.Поснов. Интересовались наши гости и другими местными ремеслами, произведения которых есть в собраниях нашего музейного комплекса. А также наши гости много занимались съемками объектов старинной плотнической работы в нашем музее малых архитектурных форм.

МЕТОДИЧЕСКАЯ ПОЕЗДКА

сотрудников нашего музейного комплекса неоднократно проводится каждый год. Очередная такая поездка проводилась в города Владимир и Суздаль. Во Владимире наши сотрудники знакомились с рядом музеев, а в Суздале программа знакомства была несколько иной.

По определениям современных градоведов Суздаль и Мышкин относятся к весьма немногочисленной группе исторических городов-уникумов. Поэтому нам было важно не только знакомство с музеями Суздаля, а и пристальное внимание к самому городу – от его общего облика и характера восприятия старинных улиц, до его отдельных объектов культуры и истории. Все увиденное стало предметом большого живого обсуждения участников поездки.

ПОКРОВ НА НЕРЛИ. Этот знаменитый памятник культуры тоже был предметом внимания в поездке наших сотрудников. Их интересовал не только сам храм с его замечательной архитектурой, но и бережное вписание его в ландшафт, это очень важно для провинциальных объектов культурного наследия. Это поездка тоже была важной для наших людей, и она тоже предоставила немало материала для обсуждения. И есть намерение в этой части теплого сезона провести еще одну методическую поездку. На этот раз внимание ее участников будет обращено на города верхнего Поволжья. Среди них есть такие, что нам пока еще недостаточно знакомы.

Наш регион. Сельское хозяйство

ПО СТАРИННЫМ СТРАНИЦАМ

.... Наша сегодняшняя подборка старинных сведений о городе Мышкине и его предпринимателях не имеет строго единого целевого характера. На этот раз мы решили поделиться теми в немалой степени разрозненными сведениями, которые нам встречались в ходе иных поисков и исследований. Это – довольно пестрый «пасьянс», но для общей картины старинной торговой жизни города эти отрывки кое-что способны добавить и пояснить. Познакомьтесь с ними...

***

КАПИТАЛЫ 1824 ГОДА Документы Городской Думы сообщают, что здешние купцы объявили следующие капиталы, с которыми они желают в этом году вести свою коммерцию.

Яким Епифанов Замяткин объявил капитал на этот год в двадцать тысяч рублей. Точно таковые же капиталы объявили Семен Андреевич Ситцков, Андрей Филиппович Молодцыгин и Василий Иванович Чистов с сыновьями. (Стоит заметить, что именно эти мышкинские купеческие фамилии и входили в первую десятку купцов рыбинской хлебной биржи.)

Остальные купцы заявили о капиталах существенно меньших, каждый указал не более восьми тысяч рублей. Это следующие лица: Григорий Герасимов Ситцков, Николай Кузьмич Цыпленков, Роман Гаврилович Пожалов, Николай Титович Лебедев, Степан Афанасьевич Пунин, Иван Андронович Замяткин, Иван Андреевич Лисицын, Иван Гаврилович Лисицын, Петр Иванович Цыпленков, Осип Григорьевич Зевакин, Мария Васильевна Фирулева, Иван Матвеевич Королев, Иван Григорьевич Замяткин и его братья Василий и Егор, Иван Никифорович Фирулев большой, Алексей Семенович Зевакин, Николай Васильевич Нежданов, Иван Степанович Столбов, Николай Федорович Дрозжеников, Мария Егоровна Коптевская. Всего в купеческом списке значилось 25 фамилий. В купеческих семьях числилось 69 душ. А общий объявленный капитал составил 212 000 рублей.

ГЛАВНОЕ ДЕЛО – ОПТ Большая часть мышкинских предпринимателей занималась достаточно крупной оптовой торговлей, в которой главное место долго занимал хлеб. Вот главные оптовики 1830 года:

Тимофей Васильевич Чистов, Евгений Васильевич Чистов, Капитон Васильевич Чистов – торговля хлебом; Осип Григорьевич Зевакин – торговля хлебом, Алексей Семенович Зевакин – торговля хлебом, Иван Григорьевич Замяткин торговля хлебом. Его братья Василий и Егор торговля хлебом, Николай Федорович Дрозжеников торговля хлебом, Степан Андреевич Пунин торговля хлебом, Матвей Ситцков торговля хлебом, Захар Петрович Суханов и Николай Кузьмич Цыпленков тоже торгуют хлебом, но уделяют внимание торговле «железом и мелочным товаром». А купцы Николай Титович Лебедев и Роман Гаврилович Пожалов в настоящее время в городе Мышкине не проживают и торговлю ведут в столице.

Как видим, торговля у мышкинцев в основном была внешняя, а внутреннее торговое предпринимательство было совсем маленьким. Чем торговали? Предметами первой необходимости. Вот например в 1813 году купец Андрей Ситцков торгует бумагой и свечами, Иван Буренин кроме этого продает еще любые канцелярские принадлежности, включая разный сургуч;

у Ивана Гаврилова можно было приобрести книги конторские, а Иван Степанович Лисицын основное внимание уделял строительным работам. И конечно, торговали всякими бакалеей и галантереей...

«ДВИЖЕНИЕ» НЕДВИЖИМОСТИ Сухие строки думских бумаг порой о многом могут сказать прямо или же способны кое на что намекнуть. Вот, например купеческий список за 1844 год имеет важное указание, он говорит о том, наследственная или благоприобретенная у здешних купцов городская недвижимость. Давайте обратим внимание на эти указания.

Евгений Васильевич Чистов – купец
первой гильдии имеет в Мышкине наследственное владение.
Его одногильдеец Тимофей Васильевич тоже имеет владение наследственное.
М.А. Ситцков – (не указано).
Аким Епифанов Замяткин – благоприобретенное.
Михаил Николаевич Цыпленков – наследственное.
Осип Григорьевич Зевакин – благоприобретенное.
Лаврентий Яковлевич Дундуков – благоприобретенное.
Василий Григорьевич Замяткин – благоприобретенное.
Иван Григорьевич Замяткин – благоприобретенное.
Андрей Семенович Москательников благоприобретенное.
Василий Филиппович Ласточкин благоприобретенное.
Николай Иванович Столбов благоприобретенное.
Николай Степанович Арешников благоприобретенное.
Сергей Степанович Арешников благоприобретенное.
Константин Флавианович Арешников благоприобретенное.
Николай Васильевич (неразборчиво)благоприобретенное.
Захар Петрович Суханов благоприобретенное.
Андрей Степанович Цыпленков благоприобретенное.
Александр Иванович Пунин благоприобретенное.
Яков Романович Пожалов – после отца.
Яков Николаевич Лебедев – после отца.
Афанасий Демидович Клевцов – после отца.
Сергей Александрович Раевский – после матери.
Ефим Иванов Ершов благоприобретенное.
Вдова Авдотья Зевакина благоприобретенное.
Вдова Прасковья Прокофьева Тройникова благоприобретенное.
Харлампий Григорьевич Истомин благоприобретенное.
Василий Михайлович Королев благоприобретенное.
Василий Григорьевич Полканов благоприобретенное.

Стоит заметить, что у подавляющего большинства купцов все движимое имущество являлось в то время «благоприобретенным», то есть в тот период мышкинские предприниматели активно вкладывали средства в приобретения, здесь сложился активный рынок недвижимости. Оптовая торговля хлебом, маслом и яйцами давала хорошие капиталы, и купцам было что направить на приобретение земли и построек.

И количество предпринимателей в те годы постепенно возрастало. Если в

1828 году в Мышкине было 34 купца, то в сороковые годы их было уже около пятидесяти. По окладным книгам 1851 года во второй гильдии – 14 купцов, в третьей – 130, а всего 144 купца. Цифра для маленького города весьма внушительная. И следует уточнить, что из этого общего числа 19 купцов имели статус почетных граждан. Покидают Мышкин очень немногие, а прибывают люди довольно часто.

(Кстати, среди немногочисленных выбывших в 1844 году значится купец Семен Петрович Свешников, уехавший в Углич. Очевидно, нашим краеведам стоит обратить на это внимание, отметив для себя, что в своем купеческом начале Свешниковы были именно мышкинцами. И лишь потом снова вернулись сюда).

Переходы купцов в другие города почти каждый раз приходились на неудачные годы, когда в нашем городе оказывался постой очередного полка, что весьма тяжело сказывалось на купеческих достатках. Так в свое время Истомины ушли в Углич, Неустроевы – в Кронштадт, Первовы – в Вышний Волочек, были случаи ухода в Царское Село.

Но все они зорко следили за коньюктурой, и например Истомины вскоре вернулись в Мышкин, а Носовы из Углича сюда приехали уже навсегда.

Часто в наш город прибывали торговые люди из Юхотщины. Именно оттуда в Мышкин переселились Чистовы, Орешниковы, Дундуковы, Тройниковы и другие.

ГОД 1850-й

Стоит обратить внимание, как на продолжение оптовой торговли, так и на появление некоторых первых местных производств. А также можно заметить и временное выпадение ряда купеческих коммерций из активных торговых занятий.

Т.В. Чистов – торговля хлебом по водной коммуникации в СанктПетербург.
К.В. Чистов – тоже торговля хлебом.
Вдова Е.И. Чистова – тоже торговля хлебом.
А.О. Зевакин – торговля хлебом. Н.С. Арешников – торговля хлебом. Л.Ф. Дундуков – торговля хлебом. Е.Н. Ситцкова – торговля хлебом и
кирпичный завод.
Л.О. Зевакин – торговля хлебом,
«проживает в городе Моршанске на пристани».
М.А. Ситцков – торговля хлебом и лесная биржа.
В.Ф. Зевакин – торговля хлебом.
Л.И. Замяткин – торговля хлебом и мукой.
М.Н. Цыпленков – торговля железом и медью (три лавки).
А.Д. Ляджина – лесная биржа.
А.С. Москательникова – лавка, погреб, постоялый двор.
А.Д. Клевцов – лавка, масляный завод, солодовенный завод.
Г.Д. Самознаев – приказчиком у Чистовых.
А.Ф. Пятунин – ничем не торгует.
Семья Замяткиных в этом году ничем не торгует.

Купцы Ф.Н. Лебедев, С.А. Раевский, П.И. Милославский, Т.Ф. Чигиринов сейчас в городе не проживают, предпринимательствуют в иных местах.

Как видно, большинство здешних купцов по-прежнему активно участвует в оптовой торговле хлебом, некоторые ищут свою удачу на стороне а внутренним торгом занимаются очень немногие. И местные производства очень незначительны и немногочис-

ленны. Оптовая торговля хлебом попрежнему остается главным делом мышкинской коммерции, и на ней создаются значительные капиталы.

В городе в первой половине века насчитывалось до десяти купцов первой гильдии, а например линия Евгения Васильевич Чистова сохраняла первогильдейство до 1888 года, несмотря на упадок местной оптовой торговли по причине отсутствия в городе железной дороги.

ГОД 1904-й

После прокладки железной дороги, прошедшей мимо Мышкина, его торговля сильно сократилась, здесь уже не было ни одного купца первогильдейца и здесь больше не реализовывались крупные торговые проекты. Вся наша торговля стала в основном внутренней, ее вели купцы второй гильдии и торговцы, ведущие мелочный торг. В 1904 году главные торговцы Мышкина, ведущие дела по второй гильдии:

Н.С. Столбов, Н.П. Литвинов, вдова Д.И. Калюкина, А.К. Серебряков, А.Н. Свешников, И.С. Столбов, Е.Е. Шувалов, И.К. Серебряков, Д.В. Васильев, вдова М.Ф. Торопова, М.Я. Пожалов, И.К. Махаев, Д.П. Клушин, О.К. Старенберг, Н.И. Клевцов, вдова Е.З. Тропина, М.Н. Щепин. В 1905 году купцом становится Н.И. Кощаков, он держит колбасную лавку, кузницу и очень желал здесь же (на Студеном ручье) сделать коптильню.

МЕСТНЫЕ ПРОИЗВОДСТВА

В начале ХХ века все местные производства кроме Шереметевского комбината были очень маленькими (от двух до десяти рабочих). Это следующие «заводы»: крупяной – Н.С. Столбова, маслобойные – А.В. Клевцовой, А.В. Валькова, Ф.М. Валькова, кирпичный – И.К. Махаева, мельница – А.В. Клевцова, кондитерская и булочная – купеческой вдовы Д.И. Калюктиной, булочная – купца Н.И. Клевцова, крендельные курени – купца Н.П. Литвинова и мещанина П.А. Ганцева.

СОСТАВ КУПЕЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА

Он менялся сравнительно мало. Вот например в 1900 году в наш город переселились купцы Крундышевы из Пошехонья, в купеческое сословие вошли Васильевы, торговавшие в Шестихине и там же торговавшие Соколовы. В купеческое сословие вошел фармацевт Д.Н. Миранский. из сословия вышел А.К. Серебряков, оставивший активное предпринимательство. Мы не знаем откуда прибыли сюда купцы Хрящевы и Петровы, а в остальном состав сообщества оставался прежним.

А лидерами в нем стали братья Столбовы и отец и дети Гробовы. Например у Столбовых кроме магазинов в Мышкине были магазины в Петербурге и в Царском Селе, а Гробовы держали торговлю в Мышкине, Угличе, Большом Селе и Рождествене. Фирма «Гробов с сыновьями» занималась мануфактурой и галантерейной торговлей, продажей готового платья и шитьем на заказ.

Фирменные бланки всех местных фирм были красивыми. Так бланк магазинов Н.П. Литвинова гласил: «Торговля чаем, сахаром, бакалейным, хлебным и прочими товарами. Город Мышкин, Угличская улица». Другая его реклама гласила: «Крендельная пекарня. Угол улиц Угличской и Алексеевской. Собственный дом в городе Мышкине».

Немногословно, но солидно заявляли о себе Столбовы:

«Торговый дом. Братья Столбовы в Мышкине».

Мир краеведческой литературы

ДАНИЛОВСКИй «АЛФАВИТ»

В августовском номере нашей газеты мы рассказывали о новой книге С.Н.Темняткина, много добавившей смысла и яркости мышкинской краеведной литературе. А сегодня мы хотим кратко рассказать про другое краеведное издание. Оно обращено к ярославскому городу Данилову и его округе. Но внимание автора (известного журналистаизвестинца Р.А.Армеева) выходит далеко за районные границы и захватывает своим повествованием и многое другое, а в частности говорит и о Мышкине.

Книга интересна многими своими качествами, Руслан Андреевич Армеев, идя по буквам русского алфавита, выстраивает места, персонажи, события своего детва и своей юности в порядке от «А» до «Я». Вот такой необычный краеведческий «Алфавит» о родном городе. Книга обладает весьма значительными содержательными и литературными достоинствами. А мы в своем отзыве коснемся лишь тех ее местечек, которые оказались особенно близко коснувшимися среды, старых краеведов.

***

... Можно было попечалиться, что в русском алфавите недостает хотя бы еще десятка букв. А ежели бы им быть, то наше пребывание в давно пролетевшем детстве и продолжалось бы на целый этот десяток. Но увы... Букв столько мы не имеем, а потому на букве «Я» кончился любезный моему сердцу даниловский «ретро-словарь». Кончился... Но остались с читателем многие впечатления, воспоминания, размышления.

Например, особенно завлекла отсылка к И.С.Аксакову, к которому мы всегда внимательны и по-читательски сочувственны. За его строками нам всегда видится и разум великодушный и душа едва не безмерная. А поскольку о нашем Мышкине он сказал очень разумно и заинтересованно, то и наш интерес к нему еще возрастал до глубокого уважения и столь же большого гражданского сочувствия.

А дальше в книге прекрасное и печальное место о простых семейных реликвиях («Дом без семейных реликвий – полупустой дом»). Истинно так, но вслед за расточением скромных семейных святынь жестоко и бессовестно разграблена уже и сама мать-земля. Бесчисленные «умельцы» с металлоискателями разворовали все ее жалко трогательные «сокровища». Видеть это горестно и тягостно и стыдно.... И кажется, что сегодня в России и украсть-то уж больше нечего...

Очень хорош отрывок о северной реке Уфтюге. Какие рукодельные народные сокровища мы видели там в своих экспедициях... Сокровищем древодельного мастерства оказывался едва не каждый крестьянский дом. Боже мой, а какие там открывались ландшафты, увенчанные деревнями! Одно место на средней Уфтюге мне все еще вспоминается почти с душевной болью: одинокий, давно уж оставленный людьми домище с печальной выразительностью горестно вещал о себе с дальнего холмана диковинной живописности... А сколько в нем оказалось подлинно художественной древодельности... А мы в тот раз не имели никакого транспорта. И перед нами еще маячили версты и версты... Ничего – ничего мы там не взяли, ничего не спасли. До сих пор горюю.

Но вот рядом с гореванием объявилось и удивление. Я ведь не знал, что известный русский этнограф Галина Львовна Дайн – родом даниловская. У нее большие связи с мышкинской землей, особенно с Мартыновым. Мы с ней (и ее родственниками) виделись в прошлом году. Долго беседовали, много всего друг другу рассказали, с нашими кукольницами ее познакомили. А вот о городе Данилове речь как-то не зашла...

А в Данилове есть прекрасные места. Вот я не знаю имя той холмистой улицы с прелестными деревянными двухэтажными домами, чинно и привлекательно несущими резные наличники. Я (приезжий человек!) не знал о ней ничего кроме короткого часа, прошедшего в созерцании рукодельной красоты; того часа, пролетевшего под веселым солнечным дождем...

... Экая своеобразная книга о Данилове пришла к читателям, там столько чувственных переливов, что на несколько большущих томов хватило бы. Там есть о чем много и разно подумать. Вот и о Заволжье, и о нашем, и о даниловском... Здесь и в душе и в разуме может поселиться печаль немалая. Ведь авторские желания и позывы к сохранению деревенского Заволжья уж давно стали безнадежными. Заволжье даниловское, как и почти вся сельская Русь, почти ушли из жизни. И народ там почти уж совсем переродился. Общим остается лишь плохо узнаваемый язык, да и он уходит со сцены русской жизни. Язык остается полуанглийский.

Одни сельские местности уходят из русской действительности почти безгласно, другие с великим и ясно слышным горем, третьи – после героического сопротивления неблагородной реальности, неблагодарному государству, тяжкой бессмысленности общества. Уход необратим. И во многих случаях он трагически нелеп. Один из случаев, описанных в книге Армеева, это Тарнога. Там в обычной северной жизни, в укладе текущих дней, а особенно в постройках, все еще долго царил дух едва не богатырский...

Так же было в Каргопольи, так же на Двине, на Вятских Увалах... Да и едва ли не по всему русскому Северу. Что за дивные люди там жили? Что за бесстрашное стремление к рукотворной красоте в них неугасимо горело?! Ведь ни дома – ни храмы в утилитарнопрактическом запросе такими и не требовались. Но их вдохновенно и прекрасно громадили именно такими... От какой могучести духа мы ушли? И куда ушли?

В книге Руслана Андреевича много хорошего сказано об Иване Нестеровиче Купиче. А кстати, мы все его хорошо знали, он ведь некоторое время жил в Мышкине, с широкой общительностью приятельствуя со всеми творчески способными людьми. Мы не раз писали про него и сделанные им оригинальные музыкальные инструменты, про открытость миру людей и его поразительное жизнелюбие. Душевно теплый был человек...

... А вот упоминание о старинном кондитере Федоре Ландрине – это грустно. Случилось так, что в крестьянской семье моей бабушки доживала скорбное время старости сестра последнего императорского фаворита адмирала Нилова – Ольга Дмитриевна. Господи, какая интересная это была натура! О ней, право, можно было небольшую книжку написать. При своей тогдашней жуткой нищете она готова была «хоть последнюю кофту продать, но купить фунт ландрина!» Боже, какие это были по-своему забавные и трогательные люди, истинные осколки империи...

В книге Руслана Андреевича Армеева много обращений к природе. Например рассказ о ласточках. Но ласточки для многих читателей – это тоже печаль, их ведь все меньше. Вот у нас в Мышкине их почти не стало. Похоже, что нынешняя цивилизация и от ласточек тоже ушла...

К разным темам обращается автор в своей книге «Мой Данилов. Опыт личного ретро-словаря от «А» до «Я». Обращается он и к теме Мышкина. И здесь он по-моему очень прав и вполне объективен. Его слова о мышкинских смелых мечтаниях и активных действиях истинны. С этим мы и вошли в немалую известность по России и в большой туризм. И сейчас активностью и деловитостью наш город не обеднел – он сохраняет свои позиции в большом туризме, большую известность и вошел в группу уникальных городов России (а их ведь всего девять...)

Но... Но даже нас, храбрых мышкинцев, российская государственная наука понять, кажется, не пожелала и присудила даже нынешний бодрый и энергичный Мышкин к слишком малым шансам на перспективу развития, и своим документом (концепцией института региональных проектов) не оставила нам никаких возможностей быть понятыми.

Диковинная у нас наука о регионах – о неподвижных проявляет всемерную заботу, а сражающихся за свое будущее в упор не видит и знать не желает. Кажется, мы ей даже и противны, ведь мы своей жизненной активностью мешаем в реализации их бесконечных идей об очередных «оптимизациях» и воцарению на наших территориях «пустилища пространства». Да, вот еще какое понятие политологи выдумали...

Книга Армеева весьма многогранна. Например в ней есть живой отрывок о народной резьбе, в частности о наличниках. Но и наличники это тоже предмет печали немалой. Многие провинциальные практики музейного дела не раз пытались доказать, что наличники – это, пожалуй, самый массовый творческий промысел России. Но до сих пор не преуспели; профессиональные ученые так и не идут дальше «корабельной резьбы» Городца, все остальное относя к «худосочных поделкам, не имеющим художественной ценности». Экая слепота.... Русский мужик в каждой деревне как умел, так и творил красоту, которую, ученые в большинстве своем никак не могут разглядеть.

Книга даниловского краеведа касается самых разных сторон прежнего районного советского быта. Например, в ней есть интересная глава о райпромкомбинате. Когда-то был такой и в Мышкине. И ведь он очень был нужен. Там очень многое делалось из самого местного (дешевого!) сырья. И кирпич, и деревянные поделки, и варенья – соленья, и квас, и колбасы, и овощи – все сырье здесь использовалось здешнее а отсюда были и как неплохая доброкачественность так и доступность. И конечно, были рабочие места, и конечно было самоуважение людей и конечно налоги в местный бюджет. Но сегодня всего этого давнымдавно нету... Есть лишь печальное воспоминание, такое как у Армеева...

Руслан Андреевич уделил внимание и такому понятию как «райцентр». «Райцентром» при советской власти, начиная с 1920 года могло стать любое невеликое селение, деревня, полустанок или даже пустое место, лишь бы оно оказалось поближе к железной дороге или в центре объединяемой (или разъединяемой) местности.

При этом прежние города (центры уездов) в большинстве случаев лишились всякого своего прежнего значения, уравнявшись с новыми «райцентрами» и сами став таковыми же. Доходило до того, что у нас существовали такие равноправные «райцентры» как вчерашний полустанок Маслово и прежний богатый губернский центр Ярославль. Оба они стали всего лишь «райцентрами» (а область то была Ивановская).

Но те времена имели и многие другие нерадостные приметы. Армеев пишет о многолетнем засильи в газете «Северный рабочий» одной лишь пошехонской тематики. И это верно, областная газета тогда была удушающее однообразной, в основном пошехонской. Казалось, что никакой другой Ярославии Ракитин и его братия кроме Пошехонья и не знали. И знать не хотели!

Книга, о которой мы вели свой рассказ, очень интересна и по-краеведчески сердечно познавательна. А есть ли у нее какие-либо краеведческие оплошности? Их почти что и нет. Вот, например, рассказывая про село Середа, автор промолчал про его разнообразные промыслы, назвав лишь один – огуречный. И промолчал про «райцентровское» середское время. А ведь был район – Середской. Правда, недолго существовал, но и такой период имелся в судьбе того большого крепкого села.

... Ох, как широк мир земной; как же широк он в пределах даже всего одной русской области. И вот в этой широте добрался читатель (я...) до «Ярославского областного словаря» и ... малость погрустил. Мы, мышкинцы, ведь хорошо знали его создателя, профессора Григория Григорьевича Мельниченко, встречались с ним, и мы с Александром Константиновичем Салтыковым даже участвовали в одном из межобластных симпозиумов по русской народной речи...

Милый был человек профессор Мельниченко и великий знаток нашего языка. А какие при нем славные помощники обретались! Вот Ольга Александровна Соцкова – интеллект, смелость, обаяние! Чудесные это были люди...

И... И как жаль, что на букве «Я» русский алфавит кончается. Ух, не хватает еще с десяток букв. Мы бы, читатели, тогда и дальше читали, вникали, переживали! В.Гречухин.

Литературная страница

«... У ЛЮБОй РЕКИ ЕСТЬ СВОЕ НАЧАЛО...»

... Литература любой эпохи – это живое отражение ее жизни. Отражение, обращенное к людям сегодняшнего и завтрашнего дней своей страны и своей малой родины. В нем неумолкающе звучит все то, что волновало и радовало людей, что наполняло их жизнь смыслом, ожиданиями и надеждами.

Такова и литература нашего Мышкинского края. У нее большая история, идущая еще из XVIII века. В ней есть высокие общерусские творческие достижения, и в ней есть множество скромных и искренних произведений, главными героями которых стали реальные люди наших родных мест, и повествования о них особенно близки и дороги нам, мышкинцам. Недавно в свет вышла одна из таких книг, отдавшая свои страницы воспоминаниям и размышлениям о том, что в жизни страны и родного края видел и ярко воспринял ее автор.

Автор этот – наш земляк, уроженец подгородней деревни Кузьминская, житель Мышкина В.Н. Желтиков. Мы уже знакомили читателей с его творчеством, рассказав им о первой книге автора, большом сборнике стихов, в литературном разделе нашей газеты им была уделена целая страница (февраль 2016 года).

А сегодня мы сообщаем читателям о выходе второй книги В.Н. Желтикова, это сборник стихов и рассказов. На наш взгляд особо примечательным и интересным является прозаический раздел, это рассказы, вся тематика которых целиком взята из буден родной деревни Кузьминская и из событий судьбы самого автора.

В нашем понимании эти повествования имеют очень интересный краеведческий характер и очень достоверно и ярко показывают жизнь одной мышкинской деревни и ее людей в 4060-е годы ХХ века. Эти очень простые и откровенные рассказы имеют немалую историко-этнографическую ценность для нашего края. Они являются замечательно честными непринужденными воспоминаниями о нашем общем прошлом. Сегодня мы публикуем несколько рассказов из второй книги нашего земляка.

***

БОРИСКИНО ДЕТСТВО

... Моему брату Борису тогда исполнилось один год и три месяца. В то лето наша мать купила в селе Кривец дорогую корову. Звали ее Сиротка. Она к новому дому еще не привыкла, взяла да вечером и побежала от нашего двора домой в Кривец! Где ее вели по дороге на веревочке, по ней и побежала...

Я с Викой хотели завернуть ее, так она бегом от нас. И побежал за коровой и этот карапуз Борис. Мы с сестрой бежали-бежали, вот уж выбежали на зарубинское поле (а это уже другой колхоз), а корова не хочет останавливаться и все тут. Так мы бежали, считай, до Зарубина, это два километра; да и бросили, пошли домой в Кузьминскую.

А оказывается, тем временем Борис все шел по дороге за нами. Прошел уж лесок, примерно метров четыреста, вышел в зарубинский лес, а потом свернул с дороги в сторону правую, да там в траве и заснул, видимо от большой усталости.

Мы с сестрой прошли это место, и ничего не заметили. Мне тогда шел десятый год, а Виктории уже одиннадцатый, невелики ведь были, да к тому же уж начало темнеть. А мать по времени определила, что нам корову не удалось завернуть, и пошла с веревкой навстречу. Она даже и не знала, что Борька пустился за нами, ведь в деревне еще оставались наши брат с сестрой, Валя и Павел.

А мы-то с Викой видели как за нами пустился из деревни Борька, но потом подумали, что раз его по дороге не встретили, значит он вернулся домой. И только когда дома все собрались, то смотрим, а Бориса-то нету! И на улице то уже стемнело, где же его искать? В лесу или в поле? Тут пришла мать, мы все ей рассказали. Она корову подоила, нас накормила и мы легли спать. Утром, как обычно, мама встала, печь истопила, корову подоила, поставила чугуны с супом, картошкой или кашей, корову выгнала со двора.

Утром пастух сгоняет их всех в шесть утра и гонит коров в лес пастись. Летомто в эту пору солнце уже вовсю светит. А был сенокос, но мать пошла искать пропавшего ребенка. А мы-то еще спали. Мама понимала, что в таком малом возрасте ребенок далеко не уйдет. Она прошла лесок, все по сторонам смотрела, но ничего такого в лесочке не увидала... Вышла в зарубинские поля, а там уж человек косит траву конной косилкой. Косилку таскает пара лошадей. Мать спросила мужика, не видал ли он маленького мальчика. Но тот ответил, что нет, никого не видал. Ну, мама пошла дальше, сама смотрит то в одну сторону, то в другую. Но нет, не видно не тут – не там. И друг мужик кричит ей: «Женщина, иди сюда!»

Мать скорей побежала к нему, когда она подошла, лошади стояли на месте, и косец ей говорит: «Смотри, как лошади встали!» А перед ними, в метре от передних ног и лежит ребенок. Спит!

Она взяла его на руки и понесла домой. Мужику сказала: «Спасибо, что так все обошлось, ведь со вчерашнего вечера спит один в широком поле, а кругом лес!» Принесли Борьку домой, положили в кровать, а он так и не проснулся. Уж только когда мы все встали, то и он пробудился. Вновь вся семья стала в сборе!

Мать нам сказала, чтобы мы не говорили в деревне никому про этот случай; ну мы, конечно, и молчали. А Борис наш потом вырастет, закончит Ленинградскую лесную академию. И сейчас он живет в Ростове-на-Дону. Вспоминает ли то детское происшествие?

УЧИТЕЛЬНИЦА

...Моя сестра Виктора пошла на год раньше меня в школу. Училась она в первом классе у пожилой учительницы. Так эта учительница зимой в пургу шла за своей маленькой ученицей все пять километров от Мышкина до Кузьминской. Шла сзади, на расстоянии, чтобы девочка не видела. В общем страховала ее. Если бы ученица выбилась из сил, то она, конечно, понесла бы ее на руках. Для этого она и пошла в неблизкий путь...

Так учительница пришла домой за Викторой следом. Мать поставила на стол самовар, угостила горячим чаем да домашними лепешками. А щи пустые, которые мы ели, постеснялась подать. Так учительница погрелась, отдохнула и ушла обратно в Мышкин.

Вот таким было отношение учителей к своим маленьким ученикам, как к своим родным. А ведь в первый класс все мы приходили и ничего не знали, даже букву «А». Считай, что учителя начинали нас учить с нуля, а к концу первой четверти мы уже читали по слогам: «ма-ма, ра-ма» и так далее.

Одно из старейших школьных зданий Мышкина.

В сумках у нас лежал алфавит с кармашками. В первом кармане лежала буква «А», во втором – «Б» и так дальше. После урока такой алфавит складывали в сумки. Сумки у нас, мальчишек, были полевые – на ремне. Мы их вешали, как рюкзаки за спину, чтобы руки оставались свободными. Ведь в руках у нас зимой лыжные палки были постоянно. Без лыж в школу мы ходили только весной и осенью, когда снегу не было. Вот так я и отходил в школу с полевой сумкой, да еще и брат с нею десять лет ходил. Только уж потом отец изрезал ее на заплаты к валенкам. Задники этой кожей пришивал. А уж дыры на боках – так это кирзой!

ЗВЕЗДА И ЖЕМЧУГ

... Была у нас в Кузьминской и конюшня. В ней стояли в стойлах рабочие лошади. Имелось их десять. Конюх некоторых кобылиц ставил с жеребцом, и в конюшне появлялись молодые жеребятки. Когда утром выводили лошадь на работу, то с нею выходил и жеребенок. Так он и бегал возле матери целый день. Когда мать стоит, то жеребенок подбежит: раз мордочкой к титьке и давай сосать молоко! Потом опять попьет на другой стоянке...

И все бы хорошо, но однажды был необычный жуткий случай. Конюх дядя Ваня Крюков ухаживал за всеми лошадьми. У лошадки Звезды рос жеребенок, его назвали Жемчуг. Уж осень подошла, морозы случались, но снегу еще не было. Пруды – во льду, мы бегали и катались вовсю на прудах, да и земля все лучше промерзала. Вот конюх и решил на ночь оставить гулять на озими Звезду с Жемчугом. Такое председателем колхоза разрешалось, когда земля становилась морозной и держала лошадь. Она могла вволю пощипать озими.

Конюх лошадь стреножил, то есть передние ноги запутал веревкой и пустил гулять на ночь возле конюшни на поле. И надо же так случиться – ночью пришел волк. И напал он на жеребеночка. Но мать хоть и была спутана, но не давала волку схватить малыша!

Мы, ребята, утром узнали об этом и побежали смотреть мать и жеребенка. Смотрим, а у Жемчуга на груди клок кожи до мыса выдран, на шее глубокий шрам от клыков волка, сантиметров пятнадцать в длину! И сзади на правой ляжке тоже два глубоких шрама. И везде запекшаяся кровью. А где Звезда гуляла, так это место все истоптано, примерно метров тридцать в диаметре. Вот здесь значит, она и отбивалась. Передние–то ноги у нее связаны, била только задом. Волку надо было отогнать жеребенка от матери, но тот видимо, соображал, что от матери отбегать нельзя. Однако волку как то иногда и удавалось хватать маленького, коль столько шрамов наоставлял он на Жемчуге.

Но Звезда все же успевала, кружилась, защищая его. Видимо, она разок да попала копытом по волку, раз отступился и ушел, а может рассвет уже застал. Волки ведь на день прячутся, чтобы не светиться, уходят спать в болота или овражные заросли. Но бой был не на жизнь, а на смерть!

И дядя Ваня больше не оставлял лошадок на ночь в поле. Стал держать их в стойле на конюшне. Жемчуг потом вырастет и будет работать, и мы на нем работать будем – мы ведь тоже подрастем. А вот шрамы у него так и будут на всю жизнь.

ЦЫГАНЕ

... Один раз летом (в августе) появились у нас цыгане. Я хорошо это помню. Они остановились в стороне от дороги, которая ведет из Мышкина на станцию Волга. В общем, где стоит сейчас проходная КС-18; ну, может, немного ближе к дороге. Стояли они здесь три дня. И на них смотреть приходили и из у Кузьминской и из Зарубина. У них по вечерам горел костер, и как только соберется много народу, то они ставили нам концерт. Они пели и плясали под две гитары, очень весело было. Я уж не помню деревенские давали ли им что-нибудь или нет. В смысле продукты – яйца, молоко, сметану, и еще что. Но... Но стоянку у нас цыгане сделали не зря, после их отъезда на нашей конюшне не хватило двух новых колес а в поле недосчитались хорошей лошади! А у нас в загородке так весь лук выдергали.

Да... Не зря цыганки из этого табора ходили гадать по деревням, заодно все высмотрели, где чего утащить можно. И не только у нас так все случилось, и у зарубинских тоже кой-чего не хватило в их хозяйствах... В общем наворовали цыгане чего им надо было и ночью скрылись, а куда никто и не знает. Зато по вечерам концерты давали деревенским людям! Дорогоньки концерты получились...

... Так и вспомнишь, как зрители стояли полукругом по одну строну костра, а цыгане тоже полукругом по другую. Красиво... А пропажу – то обнаружили только утром. Из обеих деревень парни и мужики (кто посмелее) взяли ружья, и пошли к цыганам на разборку. Но когда пришли, то увидели там, на месте недавней стоянки, только холодные угли вчерашнего костра.

А цыгане? А они в колхозном поле еще картошки накопали, сколько им надо было. В овчарнике двух барашков не хватило, когда потом их пересчитали. В общем цыгане пополнили свои запасы продовольствия. Может, кто спросит: почему так легко воровать было? А ничего не запиралось – ни конюшня – ни овчарня – ни амбары с сеном, и сторожей никаких не бывало. Вот такие были раньше времена. Свои-то люди ведь не воровали боялись Колымы и Соловков – за колхозное добро сразу туда... А цыганам такой путь, видать, не грозил...

В. Желтиков.